Архивы ФСБ сложно назвать пыльными – они содержатся в идеальном порядке и каждый том десятилетиями ждёт своего часа, чтобы раскрыть потомкам истории героизма и предательства. Вот очередное дело, отнестись к которому равнодушно просто не получится. Это правда о том, что происходило на Северо-Западном фронте в Новгородской области в 1943 году.
Сколько раз нам рассказывали о жесткости особистов, о бессердечных сотрудниках СМЕРШ, расстреливающих всех подряд, о демонических репрессиях сталинского времени. Между тем, даже с очевидными предателями в условиях военного времени поступали исключительно по закону. Об одном из таких примеров сегодня и поговорим.
Богатый разведчик
В ночь на 22 августа 1943 года часовой 151-й отдельной бригады услышал с соседнего поста звуки автоматной очереди. Через несколько минут заметил человека, который скрытно пробирался в сторону расположения частей Красной Армии в районе села Михалкино. Постовой стрелять не стал – хватило грозного окрика, на который вышел одетый в советскую форму мужчина.
«Свой я, из разведки возвращаюсь. Какие еще документы? Мне в штаб срочно нужно!» — заявил задержанный. В штаб, так в штаб, решил красноармеец и отправил неизвестного, что называется, «по команде». В особом отделе тот представился младшим лейтенантом этой самой бригады Павлом Петровичем Елистратовым, только вот ведь незадача – такого командира взвода воспитания в списках артиллерийской дивизии не значилось, а потому и в разведку он ходить не мог.
На проверку ушла пара дней, и 25 августа постановлением начальника следственного отдела контрразведки СМЕРШ 34-й армии задержанный часовым «ночной ходок» был арестован. Начались допросы. Долго шпион запираться не стал:
— Думал, что часовой поверит и отпустит, но раз уж так, меня зовут Елистратов Пётр Павлович. Завербован немцами после попадания в плен, переброшен через линию фронта для наблюдения за перемещениями войск, но задержан по пути следования. Бывший рядовой 10-го строевого полка. Родился в 1918 году в деревне Малая Каменка Красноярского района Куйбышевской области. Жил в Ульяновске. Образование 8 классов, холост, не судим, беспартийный. В РККА призван Свердловским райвоенкоматом Казани в декабре 1942 года, отправлен в подмосковный Дмитров, на фронте с 5 февраля, 4 июня 1943 попал в плен, когда нарвались на засаду. Сильный огонь не позволил забрать документы убитых товарищей.
Елистратов сообщил, что в разведку 4 июня отправился добровольно, чтобы «взять языка», выяснить наличие переправ через реку, её глубину и вернуться обратно. Группой, в которую вместе с ним входил снайпер Заляев и двое сапёров, руководил командир отделения Сысоев, который погиб первым от автоматного огня, открытого в ответ на минометный обстрел немецких позиций с нашей стороны. Елистратова прижали к реке, где и взяли плен. Что с Заляевым, он не знает.
Шпион оказался неплохо экипирован и снабжён. При обыске у него нашли 1257 рублей, облигации на 310, билеты денежно-вещевой лотереи на сумму 40 рублей и столько же наличности в бумажнике. И зачем на той стороне такие деньги, подумал особист. Плюс полный пакет документов – временное удостоверение, доверенность на получение армейского имущества, командировочное предписание, продовольственный аттестат, расчетная, вещевая, сберегательная, записная книжки, свидетельство о рождении, фотокарточки, два листа топографических карт…
Что произошло на самом деле
Следователи верить лазутчику до конца не захотели. Провели ряд опознаний, сделали несколько запросов и выяснили, что Петр Елистратов и Сергей Сысуев вместе служили в Волжлаге НКВД. Один – собаководом, второй – начальником изолятора. Вместе были призваны, вместе ехали на фронт и до момента перехода к немцам служили в одном подразделении. Прижатый к стенке предатель начал говорить правду:
— Желание участвовать в разведке объясняю только интересом моим и Сергея Сысуева. При выходе я лично имел автомат, два диска патронов – 140 штук, лимонок 4 штуки и финский ножик. Автомат с одним диском отдал в момент пленения немцам. Другой диск и гранаты бросил в реку. Должен признать, что на допросе 23 августа об обстоятельствах моего пленения дал ложные показания и скрыл от следствия факт перехода к немцам командира отделения Сысуева, указав, что он был убит. На самом деле, являясь товарищами, мы имели предварительную договоренность о добровольном переходе на сторону немецких войск. РДля того, чтобы создать себе наиболее безопасные условия, и записались в разведку. От нас было направлено 6 человек. Вышли из третьей роты 19-го полка примерно в полночь. В группе были двое саперов, которые провели нас через минное поле и вернулись обратно. Я и Сысуев поползли по направлению к реке, метрах в 50 позади нас двигались боец Залаев и помощник командира роты, фамилию которого не знаю. Затем начался обстрел нашей артиллерии. Залегли. Бойцов, следовавших за нами, не увидели и смело стали приближаться к реке, на западной стороне которой находились немцы. В момент приближения к берегу заметили на той стороне постового, который, обнаружив нас, дал автоматную очередь. Сысуев в это время закричал: «Не стрелять, в плен идем!» Положили оружие на берег, подняли руки и пошли вброд. Когда подошли к немцам, один из них послал Сысуева обратно за нашим оружием. Тот принес и сдал его. Нас отправили в тыл. Три километра пешком, потом грузовая машина. Сысуев на допросе заявил: «Воевать больше не хотим, Советскую власть защищать не желаем. Поэтому и решили добровольно перейти на сторону немецких войск». Затем сообщили офицеру, какого мы полка и дивизии, виды вооружения и личный состав, где расположены части. По другим вопросам, которыми интересовался офицер, дали ответ. После допроса нас накормили и поместили в палатку, которую охранял один солдат. Там три дня сидели, а потом были направлены в лагерь военнопленных перебежчиков на станции Волот Старорусского района.
Красноармеец рассказал все известные ему данные, назвал фамилии всех командиров и даже обозначил размеры потерь в подразделениях, после чего дал согласие работать в пользу немецкой разведки.
— На все вопросы ответил правдиво. После непродолжительной беседы мне предложили сотрудничать. На задание немецкого командования отправиться в расположение Красной Армии, чтобы собирать данные для разведорганов согласие своё дал. После окончания школы немецких разведчиков 22 августа с документами, сфабрикованными немецкой разведкой на имя младшего лейтенанта Елистратова, в выданной экипировке переброшен в расположение частей 151-й стрелковой бригады и был задержан часовым боевого охранения.
Елистратову поставили задачу добраться до станции Акишино и пять дней наблюдать за передвижением частей Красной Армии в сторону Старой Руссы, выяснить состояние железной дороги, расположение складов. Затем вернуться обратно. С его слов, подобные задачи получили еще два шпиона-одиночки – некий Раков и второй, которого не знает. Те сходили удачнее – и туда, и обратно. Возможно, действовали в районе райцентра Крестцы.
Школа шпионов
Поначалу Елистратов сообщил, что три дня после пленения оставался на переднем крае, а потом его отвезли в лагерь для военнопленных, где было порядка 500 человек. Трудился на постройке бараков. Говорил, что никаких обязательств немецкому командованию не давал, никаких документов не подписывал. Потом показания изменил.
Школа разведчиков, в которой он согласился учиться, располагалась в частном доме деревни Нива – третий дом с левой стороны в юго-западной части населенного пункта. Небольшая постройка из двух комнат с хромым хозяином по имени Анисим, лет примерно 45. Вместе с Иллистратовым обучались еще 9 перебежчиков. Распорядок дня: подъем – в 7, завтрак – в 8. Затем три часа занятий. Обед. С 14 до 16 снова занятия, после которых – свободное время. Санаторий после передовой!
Кстати, именно лучшей жизни предатель и искал:
— Будучи призван на службу рядовым бойцом, понял, что жизнь постоянно подвержена опасности. Приходилось много работать. Кроме того, не хватало питания. Как и Сысуев, не верил в победу Красной Армии. Считал, что Советский Союз потерпит поражение. После перехода надеялся получить хорошие условия, считал, что после возвращения с задания буду достаточно вознагражден, чтобы суметь обеспечить себе дальнейшую хорошую жизнь.
Переброска через линию фронта началась как раз из деревни Нива. Курировали ее польский унтер-офицер Павел Августович, некие Степан Иванович и неназванный латыш. Перед выходом выпили по 200-300 граммов водки. Получил продукты – сало, масло, консервы, хлеб и соль. Пришил погоны и петлицы. Иллистратова перевезли на резиновой лодке через речку под названием Тулебля и указали направление на станцию Акишино. Дальше пошел один.
Конец шпиона-неудачника
О сгинувшем в водовороте века Сергее Сысуеве сейчас известно только то, что он был женат, жил в Куйбышеве. Был судим за кражу муки и получил 5 лет, но с отсрочкой исполнения наказания был направлен на фронт. После перехода к немцам в разведку не пошел, а добровольно записался артиллеристом в армию генерала Власова.
Красноармеец Елистратов, оказывается, по отчетности своего командования 8 июня был убит – на родину ушла похоронка. Только вот 8 сентября Петра Павловича обвинили по статье 58.1 пункт 2 Уголовного кодекса РСФСР, и он полностью признал себя виновным. Обвинительное заключение по делу 18 ноября утвердил начальник отдела контрразведки СМЕРШ 34-й армии.
22 ноября 1943 года Военный трибунал 34-й армии Северо-Западного фронта рассмотрел дело Иллистратова. В своём последнем слове тот сообщил:
— Я сознаю, что совершил тяжелое преступление перед Родиной. За совершенное преступление раскаиваюсь. Если военный трибунал найдет возможность сохранить мне жизнь, даю слово, что кровью искуплю вину перед Родиной.
В 14:40 трибунал удалился на совещание, после которого вынесено решение: подвергнуть подсудимого высшей мере наказания, расстрелу с изъятием денег и облигаций в пользу государства. В 15.30 председательствующий разъяснил осужденному порядок подачи ходатайства о помиловании. Мера пресечения до утверждения приговора – содержание под стражей. 24 ноября 1943 года приговор приведен в исполнение. Семья лишена всех льгот и преимуществ, согласно Указу Председателя Верховного совета СССР.
Кстати, о семье. Елистратовы – из крестьян-середняков. Родители рано ушли из жизни. Сестра Петра жила на улице Набережной в Куйбышеве, трудилась на второй швейной фабрике. У предателя был племянник – именно фотокарточки родных нашли в записной книжке во время задержания лазутчика.
Будущий предатель в юности работал на молокозаводе, в колхозе, в городе, потом уехал в Ташкент, откуда призвался на срочную службу в Белоруссию, после которой завербовался охранять арестованных. Сначала в Севдвинлаг, а в мае 42-го был переведен в Ульяновск, откуда и ушел воевать рядовым 10-й Гвардейской Воздушно-Десантной стрелковой дивизии.
После пересмотра уголовного дела оснований к его реабилитации не обнаружено.
“Nice work!”
AlEGwRHdtub