В день рождения Почетного гражданина Самарской области, замечательного врача и весьма демократичного спикера губернского парламента мы вспомнили об интервью, которое взяли у президента Самарского государственного медицинского университета в год столетия вуза. В таком формате оно еще не публиковалось. С днем рождения, Геннадий Петрович!
– Да, университету исполнилось 100 лет. Отремонтировали, провели много конференций, съездов и симпозиумов, массу студенческих мероприятий, посвященных этой дате. Университет к столетию привели почти в идеальный порядок. Отдельно отмечу наши клиники. Они — в структуре университета. Очень значимое лечебное учреждение, многофункциональное. Там 1200 коек и примерно столько же сотрудников. Без клиник формирование нашего выпускника почти невозможно. У нас еще 24 базы, прекрасные отношения с практическим здравоохранением, но клиники — собственные. Здесь мы классически показываем не только, как писать историю болезни, но и как разговаривать с пациентами, как отвечать на их вопросы и поднимать им настроение. В том числе, обстановкой.
Хочу сказать, что на момент передачи вуза нашему вновь избранному ректору у меня совесть осталась абсолютно чиста. Все, что есть в вузе в смысле материальной составляющей и клиник — в первую очередь, с громадным количеством зданий и сооружений, множеством учебных корпусов — все в хорошем состоянии.
Даже наша «губернская тюрьма». Здесь — единственное общежитие Советского Союза из тюремных камер, в которых жили студенты столько лет. Сейчас приятно зайти — чисто, красиво. Студенты сейчас там не живут, почти двадцать лет назад мы их отселили. Там в основном кафедры, но такие, что не требуют специального оборудования: физкультуры, гигиены.
Надо каждому посетить это место. Оно просто интересно. На первом этаже — кабинет, где работал Тихон Иванович Ерошевский, Почетный гражданин нашего города, член-корреспондент Академии наук СССР, Герой Социалистического труда. Заходишь – вахта, налево — кафешка небольшая. Вот это и был его рабочий кабинет.
Там сидел Валериан Куйбышев и его камера превращена в музей, где все сохранено в том виде, как было. Окна 40 на 40, а толщина стен знаете какая? Ровно метр. Он сидел один, а потом мы жили в этой камере, но вдвоем. Жили в этой камере такие, знаете, общественники, отличники. Я, кстати, прожил в этой камере три года.
А до этого — на Гагарина, 16 в десятой комнате, где жил со мной Александр Николаевич Базаров. Он сейчас полковник медицинской службы в отставке, а тогда учился на шестом курсе, когда я — на первом, а дружим до сих пор уже больше 50 лет. Когда жили в общежитии, у нас считались модными болоневые плащи. Такой был у одного на этаж — у Саши Майорова, и мы ходили по очереди его носить. Мне тоже этот плащ очень понравился. Потом смог купить такой же. Была большая радость.
Студентам всегда говорю, что шесть лет пока ты учишься — это самое красивое время в жизни. Да, бывают победы, награды, бывают и более яркие события, но это уже другой этап в жизни.
Как-то раз пришла мне мысль чисто математическая, что более половины из ста лет наш вуз возглавляли только два человека. Академик Александр Федорович Краснов, мой учитель, 31 год был ректором. Еще 21 год — я. Два специалиста одного направления, травматологи, два академика. Очень тепло его вспоминаю. Он ушел в 2015 году, 21 июня. Теперь мы увековечили его память. Наша кафедра травматологии и ортопедии носит имя академика Краснова. Мы установили памятные доски на Чапаевской, 89, где в свое время его кабинет находился, пока он был ректором, на кафедре, на доме, где он жил. Прилегающий сквер город тоже решил назвать его именем.
Мы выпустили за 100 лет где-то 80000 специалистов. В их числе — трое министров. Митирев — первый министр здравоохранения СССР. Занял этот пост, когда переименовали народных комиссаров в министров. И последний министр здравоохранения СССР — тоже наш. Академик Игорь Николаевич Денисов. Третьим министром здравоохранения из числа наших выпускников был Вячеслав Иванович Калинин.
Игорь Денисов в университете был секретарем комитета комсомола. Как то раз он меня пригласил и говорит: есть мнение сделать тебя секретарем комсомольского бюро курса. А я и в школе не занимался общественной работой. Вообще. Мне она страшно не нравилась. И знаете, почему? Прошли годы — вспомнил. У нас была пионервожатая, эдакая формалистка. Даже учителей таких не было. У меня так получилось, что золотую медаль получил, а ее дают за отличную успеваемость и примерное поведение. Там нет про общественную работу ничего, но считалось, что должен быть общественником. Ну не было в положении о золотой медали написано, что должен заниматься общественной работой. Никогда не отказывался, на все субботники и воскресники ходил, но общественной работой не занимался, но вот когда стал студентом, пришлось.
От должности секретаря все же отказался и кончился разговор с Денисовым тем, что сумел его убедить, что на эту роль больше подходит студентка по имени Таня Ларина. Сейчас ее зовут Татьяна Борисовна Грищенко, она заслуженный врач России. И вот она взяла на себя комсомольскую работу, а я от этого дела как-то ушел в сторонку. Потом, уже на четвертом курсе, меня почти случайно избрали председателем профкома студенчества. Вот в 1970 году впервые зашел в кабинет ректора, а потом в нем фактически жил.
Знаете, никогда — ни заканчивая школу, ни уже будучи студентом, не думал и не мечтал даже, что могу стать академиком. Для меня это звание — некая фантастика, понимаете? У нас в городе за все время его существования академиков было всего раз, два и три. Николай Дмитриевич Кузнецов, Александр Федорович Краснов и Игорь Борисович Солдатов. Владимир Павлович Шорин академиком стал уже после отъезда, москвичом. Вот пожалуй и все. Наверное, только когда получил звание доктора наук, в 39 лет, такую задачу перед собой поставил. Это высшая ступень, высшая профессиональная позиция.
Избирается академик тайным голосованием. Сейчас 16 номинантов на каждое звание и еще добиться выдвижения нужно. Академиком стал в 55 лет, членом-корреспондентом Академии наук до этого был три года. Кстати, членкора прошел с первого раза, а в академики со второго, но тогда снял свою кандидатуру ради другого ученого, более опытного, старше меня на 16 лет. Академик Оганесян.
Очень важен в жизни совет, подсказка старшего товарища. Вот этот старший товарищ мне и подсказал. Очень уважаемый мной человек, Виктор Константинович Калнберз, академик тоже, он сейчас живет в Риге (92 года). Он у меня был оппонентом на защите и кандидатской, и докторской диссертаций. Даже специально прилетал. Это особая история, когда защищался, а он был оппонентом. Такая, что до сих пор вспоминаю, и кроме слов благодарности сказать ничего не могу в его адрес.
Вообще считаю, что неблагодарность — очень большой недостаток. Меня, знаете, сейчас потрясает мысль, что мы стали более легковесными в этом отношении. Например, человека прооперировали. Проходит не 20 лет, а всего два, три или пять месяцев. Больной приходит ко мне на консультацию, спрашиваю, где вас оперировали, кто? Где — он еще скажет, а вот кто. Сразу вижу, что не понимает, не помнит человека, который спас ему жизнь.
К учителям — то же отношение. Спрашиваешь, кто был первым учителем — не могут ответить. Так скажу, что либо голова у меня так устроена или родители подобную память заложили, но помню всех учителей в школе с первого и до десятого класса, помню всех преподавателей, у кого занимался, будучи студентом.
Первого августа, кстати, стал студентом. Больше, чем полвека назад. С золотой медалью сдают один экзамен, и сразу, в тот же день, первого августа 1966 года, стал студентом. Маме покойной было 34 года, мне — 17. Она в первый раз меня привела в ресторан. Это была «Волга», и угостила вином. «Три семерки». Выпил и отключился. Очнулся — сижу на набережной на скамейке, мама бегает вокруг, еще одна женщина, обмахивают. Что ел — не помню, но ресторан этот запомнил на всю жизнь. Папа у меня работал шофером, мама — медсестрой в Пензенской области. Помощи от них ждать было трудно. Деньги они давали, но за квартиру уходила половина и, прямо скажем, оставались определенные материальные сложности.
Знаете, даже когда уже стал доктором наук, профессором, к новому году все равно надо было все доставать. Например, банку майонеза или кусок колбасы. Все надо было доставать, в том числе, и шампанское. Игорь Борисович Солдатов, наш Герой Социалистического труда, академик, однажды был арестован в магазине, а я был в тот момент секретарем парткома. Когда бумага пришла, был потрясен и возмущен, а потом мне рассказали, как все случилось.
Солдатов зашел в магазин, где у него были знакомые. Естественно, не с прямого входа, и ему дали пакет, в который положили несколько банок икры, каких-то консервов, колбасы и бутылку шампанского. Он рассчитывается и тут заходит ОБХСС. Всех забирают. Даже академика со Звездой Героя Соцтруда! Офицер сообразил: что-то не так. Спрашивает, как же вам то не стыдно — там люди в очереди, а вы тут с нами? Солдатов ответил так: «Мне не за это стыдно, а за то, что наше общество и государство заставляют ходить с черного хода за свои деньги покупать икру».
В советское время так получалось, что общественная либо партийная работа — это был некий этап карьеры. Мой папа очень не хотел, чтобы я был секретарем парткома, хоть и говорил ему, что это временно. Мол, не собираюсь быть освобожденным партийцем. Никогда не хотел стать ни политическим, ни советским работником. В 1991 году Константин Алексеевич Титов пригласил меня вице-губернатором. Отказался. Мы с ним знакомы, кстати, с 1971 года.
Избирался по спискам в Госдуму — отказался, потому что не хотел оставлять пост ректора. Отказывался идти и в Самарскую губернскую думу. Но позвал губернатор Владимир Владимирович Артяков — стал председателем комитета. Один в один случился разговор с Николаем Ивановичем Меркушкиным — возглавил думу после ухода Виктора Федоровича Сазонова. Потом сохранил пост уже в команде с Дмитрием Игоревичем Азаровым.
Кстати, областной парламент возглавляю на общественных началах.
Перед выборами был в отпуске в Сочи. До этого встречались, и назвал ему три-четыре фамилии депутатов, которые могли бы возглавить думу. Он позвонил мне в Сочи, попросил, как приеду, встретиться. Дмитрий Игоревич предложил подумать о том, чтобы остаться во главе губдумы — мол, личная просьба. Ответил ему, что личная просьба чаще — более, чем приказ. Был бы приказ, как-то можно попробовать и не исполнить, но у Азарова был доверенным лицом, когда он избирался мэром Самары, очень доброжелательно к нему отношусь. Работоспособный человек, умеющий ставить цели и достигать их.
Вы видите результаты. Город стал чистым, да совсем другим стал. Недавно приехал на Ленинградскую, вышел, стоял и честно — просто смотрел. Впервые видел, как у нас моют улицу настоящим шампунем. Идут пацаны, лет 12-14 с мороженым. И вот они идут, доедают эскимо и думаю: вот сейчас побросают бумажки. Вы знаете, нет. Дошли до урны. Я им сказал: мужики, ну вы молодцы. А они — в смысле?
Это, понимаете, новая тенденция. На набережную посмотрите. Ее убирают, но и люди сорить стали меньше. Чисто на набережной! А был период, когда перестал сюда ходить, хоть и любил ее очень. У меня, кстати, первая квартира, полученная в 1975 году, была однокомнатная — в пятиэтажных домах на задах Дома профсоюзов. Бегал на набережной всегда. Там же ужас, что было. Превратили в общественный туалет. И вот сейчас, понимаете, красиво. Город-курорт.
